В проекте «Русское инородное» я говорю о своих ощущениях в контексте целой страны: встраиваю себя в ее ландшафты, примеряю образы языческих богинь и в то же время чувствую себя маленьким человеком в масштабах ее истории и культуры. Образ проекта кочует от мира цифровых фотоколлажей и видеоарта до текстильных масок и тотальных инсталляций. «Русское инородное» — это не только название проекта, но и мое состояние. Первая работа из серии появилась в 2017 году, после возвращения из экспедиции в деревню Якшина, в которой я родилась. Я перебирала фотографии и обнаружила интересный образ, где бегу по полю с собакой. Я добавила в кадр свое лицо в маске — большой лик, который восходит, как солнце на горизонте. Этот образ стал отправной точкой проекта. Позже я создала целую серию подобных коллажей, и все маски, что я использовала, стали частью этого проекта-состояния.
Вписывая свои работы в пейзаж, я всегда хотела перенести всё это в реальность. Так родилась идея создать выставочный проект, который захватит всю деревню и «оживит» мои коллажи. В 2019 году я открыла в Якшина выставку «Русское инородное», разместив свои работы по всей деревне, но не вторгаясь при этом в жизнь местных жителей.
На открытии я провела экскурсию, где ничего не говорила о работах, только о своей жизни и жизни деревни. Таким образом объекты не выглядели как бездушные предметы, они стали частью ландшафта, слились с ним, и вместе со зрителями я, наконец, оказалась внутри своих коллажей.

Проект посвящён моим взаимодействиям с семьёй.
Я никому не даю примерять свои текстильные работы – маски и костюмы, исключением являются только члены моей семьи и близкие друзья. С 2017 года я начала потихоньку вовлекать сначала родителей, а потом других родственников в то, что я делаю, просила быть моделями в разных фотосессиях. Спустя годы мне показалось, что всё это похоже на полноценный проект. Во время фотосессий я наблюдала за тем, как все себя ведут. Мама всегда первая откликается, надевает всё что угодно и проявляет искренний интерес. Папа сначала ворчит, но когда дело доходит до примерки очень кропотливо выбирает наряд, чтобы ему подошло, потом начинает взаимодействовать с работами и всегда подстраивает их под себя. Например, надевает поверх маски очки или какую-нибудь шапку, а потом жестами добавляет характер. Сестра любит работы, которые не закрывают лицо, а племянни_ки хоть и относятся ко всему как к игре, всё же проявляют уважение к работам, и взаимодействуют с ними бережно. Съёмочный процесс всегда был выстроен на активном коммуникации между работами и людьми.
В 2020 году состоялась наша первая семейная выставка в галерее «Новая искренность» в Москве, на которой помимо совместных работ были представлены и персональные проекты родителей, племянни_ков и мой старшей сестры. Меня очень часто спрашивают - как моя семья относится к тому, что я делаю, и выставка IGO показывает как. В ней̆ мне не хотелось идеализировать наши отношения, у нас было много трудностей. На выставке мы пытались показать, что наше принятие друг друга развивается и до сих пор не пришло к какой-то конечной точке. Этот проект - наше сотворчество, которое помогает нам учиться идти друг к другу навстречу.

В основе проекта лежат заметки из путеводного дневника, собранные и записанные во время путешествия по Русскому Северу в рамках арт-резиденции Центра современного искусства ARKA (г. Архангельск).

*описание под фото.

В проекте «Внучка Тамерлана» я исследую башкирскую культуру, сплетаю её с Уралом и своей личной историей.
В моей семье есть загадочная фигура - дедушка по папиной линии.
Его имя и происхождение долгое время были неизвестны. Бабушка никому не хотела рассказывать кто он. Поэтому в детстве я много фантазировала на эту тему. Однажды я увидела в книжке нарисованный портрет Тамерлана, мне показалось, что он очень похож на моего папу, отсюда возникла фантазия о том, что я являюсь внучкой Тамерлана.
За год до своей смерти бабушка раскрыла тайну. Я наконец узнала свою истинную родовую фамилию - Газизова (фамилия Горшенина мне досталась от отчима папы, который не является кровным родственником), и нашла свои корни в небольшом башкирском городке Туймазы.
Установить тёплые отношения с вновь обретённым близким родственником нашей семье так и не удалось, однако для меня в этой истории важнее всего было узнать - где мои корни.

Это работа-посвящение бабушке по маминой линии, которая сыграла большую роль в формировании моей личности, несмотря на то, что время, проведённое рядом с ней, длилось совсем не долго.
Свои первые годы я провела в тесном контакте с ней, она многому меня научила, её фантастические истории, которые она рассказывала перед сном, навсегда закрепились в моём воображении. Поскольку самые яркие воспоминания, связанные с ней, произошли в раннем детстве, с возрастом они обросли чем-то мистическим и фантастическим. К примеру, я имею достаточно чёткую ассоциацию с её образом – небесная чёрная корова. Я знаю откуда это взялось, всё из-за её чёрной огромной шубы, когда на улице шёл снег, она была похожа на ночь, а снежинки на шубе – на звёзды. Она казалась мне такой большой, но всё потому, что я была маленькой. Я часто идеализирую её образ и наши взаимоотношения с ней, фантазирую о том, что если бы она была жива, то непременно стала одной из главных героинь моих работ и напарницей в мире искусства. Я постоянно представляю, как снимала бы её в своих масках, а она сначала не понимала, что это, а потом бы прониклась, как мама. Я позволяю себе преувеличивать её значимость в моей жизни, позволяю романтизировать, потому что мне это нужно. Некий сакральный образ, основанный на реальном человеке. Я делаю из неё свою персональную богиню, потому что хочу сохранить в памяти что-то, что со временем начало ускользать, забываться, мне недостаточно смотреть на её фотографии, ведь они не передают тех чувств, что я испытывала к ней. В этой работе запечатан очередной метафоричный портрет моей бабы Гали. В её животе – самое яркое воспоминание о ней. Мне было года 4, может 5. Когда она после полуночи, повела меня с сестрой кататься на покрытую льдом деревенскую дорогу. Я разбегалась и ехала прямо на неё. Врезалась в мягкий живот, падала, хохотала и что ещё могло быть лучше в ту ночь? В ту ночь она остановила меня и сказала: "Посмотри на небо, видишь яркую точку, вон там? Это Венера."
Обычный вечер, обычные катания на льду, но этот день я часто вспоминаю, как один из самых поэтичных в своей жизни.

Это псевдонаучный проект, в котором очень много личных фантазий.
В нём я обращаюсь к глубокой древности, когда Урал, Республику Коми и Башкирию покрывали воды некогда существовавшего Уральского океана.
О том, что я хожу по морскому дну я узнала несколько лет назад, меня глубоко поразил этот факт, я стала мысленно представлять вокруг кораллы и рифы и примерять на себя роли древних существ, а в 2020 году отправилась в Башкирию, к знаменитым шиханам, которые являются живым доказательством того, что океан действительно существовал. Я помню, как забралась на вершину шихана Торатау и обнаружила под ногами множество отпечатков морских существ и окаменелых кораллов. В нынешнем пейзаже, где вокруг шихана лишь леса и поля - эта картина выглядела сказочно.
Изучив вопрос, я узнала, что Республика Коми по своему географическому положению также являлась частью океана.
Проект состоит из разных частей, например, серия иллюстраций, где я соединяю себя с древними существами, которых увидела в геологическом институте Коми. Подобные образы можно увидеть в гипсовых слепках. Я запечатала свой образ в форме древних артефактов.
Отправляясь в экспедицию по местным достопримечательностям я в первую очередь хотела найти визуальные ландшафтные намёки и следы морского прошлого этих краёв, которые могли бы стать частью моего проекта, но в ходе путешествия и изучения истории Коми я обнаружила ещё одну интересную тему, на основе которой родилась дополнительная серия работ «Там, где живут коми, раньше жила чудь». В Национальной галерее Коми мне рассказали историю о древнем народе «чудь», который когда-то здесь жил. Они были язычниками и когда христианство пришло в эти края, добровольно ушли под землю, чтобы сохранить свою веру. Меня впечатлила часть серии «Сотворение мира. Мифология народа коми» художника Аркадия Мошева, посвящённая трагедии чудского народа. Понравилось то, как он передал их образ - белые фигуры в платках без лица, которые растворяются в местном ландшафте. Когда я путешествовала по национальному парку Югыд ва, то примерила на себя образ той самой «чуди», и создала свою интерпретацию.

Проект, реализованный в 2018 году в рамках пребывания в норвежской текстильной арт- резиденции на ферме Sondre Green.
В течении месяца я жила и работала в Норвегии, это был мой первый опыт участия в резиденции. Основная задача состояла в том, чтобы понять насколько сильно влияет место, в котором я обычно работаю, а именно Урал, на деятельность и сами работы. Непривычная атмосфера, незнакомые люди, которые не говорят на моём родном языке. В этой резиденции привычным и понятным было лишь то, что я создаю, поэтому мне было очень важно как можно скорее наладить контакт с территорией. Первые работы – фотографии, где я взаимодействую с пространством резиденции и вписываю себя в её ландшафты, помогли мне адаптироваться, а привезённые артефакты с Урала напоминали о доме. В ходе резиденции я попыталась слиться с пространством, поэтому располагала свои работы по всей мастерской и за её пределами, как если бы я была паучихой и плела паутину. Материалы для работ были найдены случайно в окрестностях – войлок из заброшенной конюшни, ветки упавших деревьев из леса, старая утварь из дома хозяйки резиденции.
Помимо взаимодействия с пространством и анализа влияния места на мою деятельность, в ходе резиденции я задалась вопросом языка искусства. Я очень плохо говорила по-английски и вокруг не было ни одного человека, кто мог понять русский язык. Мысли в голове крутились то на английском, то на русском, то на норвежском языке. Несмотря на языковые барьеры в результате мне показалось, что многие поняли меня и мои работы. Так я осознала силу языка искусства, который способен без слов, а лишь с помощью визуальных образов, рассказать порой гораздо больше.

самоискусствление - это персональный термин, выдуманное русское слово, обозначающее синтез искусства и создательницы. Я имею очень тесную связь со своими работами, никому не даю примерять свои маски и костюмы, за исключением членов моей семьи. Мне очень важно, чтобы мои работы имели прямую ассоциацию со мной, чтобы люди воспринимали меня как часть того мира, который я создаю. Я хочу, чтобы люди понимали, что в мире есть что-то частное, недоступное для общего использовния. Этот проект показывает носимое искусство, которое я создаю для себя, я предлагаю зрителям подумать о чужих границах и о том, что искусство порой может быть очень личным.

Я родилась в деревне, и первые годы жизни – это место было для меня всем миром. Я не знала, что есть за пределами, слышала рассказы о больших городах и могла только воображать себе что-то до тех пор, пока лично не вышла за границы. Это очень маленький участок Земли, с одной главной дорогой и парочкой дополнительных улиц. Вокруг деревня окружена бесконечными лесами, полями и другими похожими поселениями. В детстве это место не казалось маленьким, оно представлялось как нечто бесконечное, необъятное. Я сама создала себе такое ощущение, благодаря детским фантазиям и воображению.
Huarealism – это проект о внутренней широте. В нём я путешествую по бесконечным пейзажам своего сознания, играю с ним.
«Вот я разделяю себя на 7 равных Алис и вожу хоровод сама с собой. Вот я увеличиваю себя до размера самой высокой Уральской горы и ложусь в лес как в траву. Вот я космический корабль, способный лететь куда угодно, преодолевать любые вселенные. Я выбираю ту, что мне нравится по цвету, ищу лучшую планету и забираю из её неба все звёзды, кладу их себе в карман, и вместо них размещаю на небосводе своё солнце, я как раз его вчера сшила. Теперь у меня есть своя планета, ведь там моё светило. Вот я становлюсь тряпичной куклой с шестью руками, стою на полке и осознаю, каково это быть объектом, созданным человеком. Вот я рисую хвост русалки на летней фотографии, и в тот же миг оказываюсь в море и подобно рыбе разрезаю волны. Вот я в порыве танца расщепляюсь до атомов, и сама становлюсь музыкой. Вот я лежу на Луне, смотрю на Землю и думаю, интересно, а что там сейчас делают люди?»
Huarealism - персональный мир, который я выстраиваю вокруг себя долгие годы. Ему не страшны катаклизмы, эпидемии, и другие апокалиптичные явления внешнего мира. Он под моей защитой, я здесь главная архитекторка, которая решает быть ли буре или штилю, нарушать ли законы физики или нет, подминать реальность под себя или встраиваться в неё. Это мир, в котором мне всегда есть место, в нём всё работает по моим правилам.

*название является игрой слов, сочетанием моего псевдонима - alice hualice, и некоего «изма», на подобии сюрреализма, дадаизма и прочих художественных направлений.